Год после катастрофы: незаконченная партия Гульнары Рашитовой

Фото: Гульнара за две недели до катастрофы. Фото из архива Гузель Рашитовой

«Характерами мы немного похожи, а внешне на нас смотрели и говорили: неужели вы сестры? Внешне она больше похожа на маму, а я на папу», — вспоминает 26-летняя Гузель.

Девочки выросли в Нижнекамске, Гузель, отучившись, так и осталась рядом с родителями, Гульнара же сразу после школы поехала покорять в Казань. С детства она хотела поступать на ВМК: закончила школу с золотой медалью и отправилась в столицу, где прошла на бюджетное место, чем осчастливила всю семью.

«Она очень бойкая была, — вспоминает сестра. — Я вот, например, тысячу раз буду сомневаться, накручивать себя, а она: была-не была. Не боялась ничего».

Еще в школе Гульнара увлеклась шахматами. В 7-8 классе уже начала ездить по соревнованиям, позднее стала двукратной чемпионкой Татарстана по шахматам среди женщин. “Работала допоздна, получала второе образование высшее — училась на переводчика, получила права, да еще успевала домой съездить, и в шахматы поиграть где-то”, — говорит Гузель.

Партнеров по шахматам она находила даже на Сицилии. “Они с девочками с университета поехали по программе в Италию, в Сицилию. Кто работал барменом, кто официантом. Ей очень понравилось. Познакомилась там с итальянскими шахматистами, потом поддерживала с ними связь”.

Поклонников у Гульнары было много, но близко она ни с кем не сходилась. Говорила: «Мам, когда у меня будет семья, у меня будет пятеро детей: один будет точно шахматист, второй – футболист, третий музыкант… Мама на нее смотрела и говорила: кызым (дочка – РБК-Татарстан), ты одного роди!”

В Москву

О скорой поездке в Москву Гульнара рассказала сестре 13 ноября прошлого года, когда та приехала к ней в Казань: Гузель прошла собеседование и получила работу в столице РТ, жить собиралась с сестрой. Гульнара тогда работала в казанском филиале “ДжиИ Мани Банк”. 16 ноября банк устраивал в Москве корпоратив для своих сотрудников со всей страны.

Гульнара не очень хотела в Москву: работала много, сильно уставала. Но отказаться от корпоратива не смогла. Ее банк только что был поглощен российским Совкомбанком, все иностранные специалисты увольнялись.«Она поехала наверное еще и потому, - рассуждает Гузель, - что это был прощальный вечер с теми иностранцами. Она рассказывала про Эндрю, который проводил с ней собеседование, они очень сдружились. Говорила: надо с ним попрощаться».

В аэропорт сестру 15 ноября Гузель отвезла сама. «Шел проливной дождь, темно было. Я до сих пор помню: ее спина, хвостик, маленькая сумка с вещами. Я ее у терминала высадила, она немного опаздывала», - вспоминает сестра. Больше они не увиделись.

GULNARA RASHITOVA

17 ноября Гульнара написала сестре два сообщения: о том, что садится в самолет, а потом — что заняла место, и сообщила время прилета. «Я подъезжаю к кольцу у аэропорта и чувствую: какой-то запах неприятный. Еще подумала: похоже, траву сжигали, но в ноябре траву сжигать как-то нелогично. Туман такой стоял, ужасный запах, дождь идет», - вспоминает Гузель.

Подъехав к аэропорту, Гузель написала сообщение из машины: «Пупс, я подъехала, ты как выйдешь, скажи, я возле терминала, у которого тебя оставила». Ответного сообщения не было. Устав ждать, она пошла в терминал. Подошла к информационной стойке и сказала, что самолет, который она встречает, должен был приземлиться полчаса назад. Девушки за стойкой переглянулись и сказали Гузель искать начальника смены.

«Я хожу по аэропорту, слышу, какие-то две женщины разговаривают: самолет упал, все погибли. А я как-то даже не обдумала эту мысль - ищу начальника», - вспоминает Гузель. Потом ей позвонил отец, который только что посмотрел новости. «Он мне говорит, в Казани упал самолет, все погибли. Там нет ли Гульнары? Папа, говорю, в голову не бери, я сейчас все уточню, тебе позвоню», - ответила она.

Гузель увидела столпотворение у стойки и подошла. «У меня спрашивают: вы встречающая? - Да, встречающая. - Кого встречаете? Я говорю, сестренку. - Родную? - Родную. Мне говорят, вот список, самолет упал, взорвался, все погибли. Вы посмотрите, нет ли ее. Я смотрю, там написано по посадочным на английском: Рашитова Гульнара, дата рождения и даже место, где она сидела 8с или 8е". "Я говорю: да она в списке. Они мне: соболезнуем. Я еще в шоке, не понимаю, нет никакой реакции на это. Я звоню папе и говорю, что, похоже, Гульнара там была, в списке она есть».

Потом к девушке подбежали врачи. «Я пока ревела, я не знаю, сколько выпила этого пустырника, наверное, целый литр - они мне все льют и льют, чего они мне льют, я не знаю. Я только где-то через час осознала, что происходит: что это правда, что самолет взорвался, что ее нет», - вспоминает она.

Ближе к ночи Гузель позвонила тете, и они с дядей забрали ее домой. В их общую с Гульнарой квартиру она вернуться не могла. Родители приехали из Нижнекамска на следующий день: начались встречи с юристами и со следователями.

Осознание

Несколько дней девушка жила у тети и плакала. Целыми днями перебирала вещи сестры, а потом раздала их подругам: шарфики, рубашки, кофточки на память всем, кто приезжал. «Мама всегда в Гульнаркином платке, на шею завяжет, ходит, сейчас начала собирать волосы, как она собирала». На встречу с корреспондентом РБК-Татарстан Гузель пришла в брюках сестры.

Гузель пролежала в больнице 10 дней, после чего вышла на работу. «В первое время было очень сложно: ты идешь с работы домой, знаешь, что тебя дома никто не ждет, на выходные тебе не с кем куда-то пойти”, – говорит она.

Родители первые десять дней после трагедии тоже провели в больнице. «Маме первое время было очень тяжело, она никого к себе не подпускала, в том числе меня и папу, сидела в комнате закрывшись с ее фотографией. Я очень за нее испугалась, - вспоминает Гузель. - Сейчас с мамой проще, потому что женщины же выговариваются, а с папой сложнее, он не поплачет, но понимаешь, что у него внутри".

Похороны

Опознавать тело не пришлось. Гузель с мамой просто сдали кровь на ДНК. «Опознавать было нечего, я родителям, конечно, не показывала, но по медико-биологическим экспертизам там была фотография. Я посмотрела ее и убрала подальше, чтобы родители нечаянно на нее не наткнулись».

12 декабря через 26 дней после катастрофы Гульнару похоронили на мусульманском кладбище при въезде в Казань в закрытом гробу.

На финансовую тему Гузель говорить не хочет. Известно, что почти все потерпевшие в результате авиакатастрофы «Боинга» получили крупные компенсации. По 1 млн на семью каждого из 50 погибших выделил республиканский бюджет, еще 2 млн руб. составляла страховка пассажиров. Меньше получили семьи членов разбившегося экипажа, которые были застрахованы на 100 тыс. руб. каждый.

«После катастрофы такое внимание было со стороны и родственников, и знакомых, и друзей. Когда приехала в Нижнекамск, увидела одноклассников, которых не видела несколько лет, они пришли к нам домой. Беда объединяет», - говорит Гузель.

В честь Гульнары в Арском районе в этом году провели трехнедельный турнир по шахматам, на который съехалось более 60 игроков.

Жизнь после

“Иногда задумываешься: люди в месяц по десятку раз летают, какие только перелеты не бывают, а тут полтора часа всего и такое”, — говорит Гузель.

Во все свои командировки девушка ездит только на поезде: спокойствие родителей дороже. Да и в казанский аэропорт она с тех пор заставить себя приехать не может.

Гузель признается, что первое время после катастрофы не могла отделаться от чувства злости и бессилия. «Это такой момент, когда тебя просто ставят перед фактом. Тебя не спросили, у тебя просто отобрали и все. Как будто ты жучок маленький, который не может повлиять на эту ситуацию. У нас с Гульнаркой было так, что нет ситуаций безвыходных, всегда можно решить любую проблему. Нас так воспитывали. А тут огромная яма внутри образовалась, злость, которую я никогда раньше не испытывала».

Гузель читала десятки журналистских расследований, сотни раз пересмотрела видео с падающим самолетом. «В первое время хотела кого-то наказать, в прокуратуру обратиться, что-то срочно делать. Сейчас уже меня и родные и знакомые успокаивают, мол, оно тебе надо? Ты кому-то что-то сможешь доказать? Просто себя убиваешь этим. И я сейчас тоже так считаю: надо просто жить дальше», - говорит она.

Гузель всегда была «веселушкой». Характер у нее после трагедии не поменялся, другими стали ценности. «Немного по-другому смотрю на жизнь и понимаю, что самое ценное — это родные, близкие, друзья. Раньше как-то пыталась тут заработать, там заработать, думала много о карьере, а на самом деле финансовое — это ничего».

В августе Гузель приснилась сестра. «Мы с ней вдвоем в аэропорту большом, пытаемся попасть на рейс, ищем терминал, чтобы распечатать билеты, расходимся в разные стороны. Потом я встречаю сотрудника в форме, и он разрешает пройти на борт. Я звоню Гульнаре, говорю: пупсик, иди сюда, нам пора. А она говорит: а я уже в самолете. Я смотрю на время и понимаю, что до отлета 3 минуты и вижу в окно, как самолет улетает. Получается, она улетела, а я осталась».

Гульназ Шарафутдинова